Фекла Толстая: «Именно культура делает нас обществом»

Яркая, корректная в высказываниях, но всегда с независимым характером, который ярко проявляется в каждой фразе - это все про одного человека: Феклу Толстую. В 2017 году журналист, ведущая, режиссер и сотрудник музея стала гостем кинофестиваля «Меридианы Тихого». «Я не могла отказаться от возможности побывать во Владивостоке», - обаятельно улыбается Фекла Толстая. В городе у моря она успела поговорить с приморскими журналистами о том, как освещать культурные события, встретиться с коллегами по музейной деятельности и представить фильм, в котором зрители вновь соприкасаются с творческим наследием ее великого прадеда — Льва Николаевича Толстого. «Приморская газета» поговорила с Феклой Толстой о роли на кинофестивале, культурной журналистике и том, что объединяет людей

— Самый первый вопрос — какова ваша роль на кинофестивале?

— Вполне очевидно — гостя. Хотя на самом деле, я здесь в разных ипостасях. С одной стороны, конечно, как журналист, который работает на телеканале «Культура». И такое яркое международное событие, как Владивостокский кинофестиваль пропустить невозможно. Мне интересно посмотреть фильмы, и открыть для себя зрителей - не только московских, но и шире. Важно пообщаться с людьми, которые делают кинофестиваль. И, не скорою, интерес еще в том, чтобы посмотреть Владивосток, где я не была 18 лет. С другой стороны, я работаю в музее, и меня связывают дружеские отношения с сотрудниками вашего крупнейшего, как я понимаю, музея имени Арсеньева . Конечно, мне было интересно пообщаться с коллегами, посмотреть коллекцию, встретиться с приморскими журналистами и поговорить, как выстраиваются отношения между людьми культуры, музейщиками и журналистами.

— Много, скажем так, ролей

— Я работаю cейчас одновременно  по разные стороны — не буду говорить, баррикад, назовем это  рампой, как в театре — границы между теми, кто делает творческое содержание в музее и теми, кто описывает событие. Нередко звучат жалобы, что журналисты не слышат людей культуры. И это характерно не только для музейщиков, потому что киношники жалуются, что журналисты их не понимают, театральные люди говорят, что критика умерла и так далее. Но и сами работники культуры не всегда умеют объяснить главное, что хотели донести, не умеют преподнести информацию журналистам И вот именно эту специфику, мы обсуждали с коллегами из Владивостока.  Кроме того, я много разговариваю с теми, кто делает кино. Сейчас идет очень жесткая борьба — я не могу назвать ее диалогом, — политическая, идеологическая, которая почему-то переместилась в сферу культуры. Я имею в виду историю с фильмом «Матильда». И мне кажется, очень важно — и деятелям культуры, и людям, находящимся вокруг них — сформулировать свою четкую позицию.

— Я правильно понимаю, что свою вы уже сформировали?

— Такое  «обсуждение» художественного произведение для меня  абсолютно неприемлемо, еще недавно нельзя было представить, что мы доживем до такого абсурда и агрессии.

Художник может снимать любые фильмы в рамках закона. Ты можешь смотреть любые фильмы. Если тебе не нравится, ты не смотришь. Все просто.

— Если вернуться чуть назад в диалоге. С вашей точки зрения, должно ли быть какой-то курс в университетах, где готовили бы журналистов, работающих в сфере культуры?

—Здесь, конечно, многое зависит от общего уровня культуры самого человека. Но мне кажется, что самое главное - это чтобы журналисту было интересно то, о чем ему предстоит писать. Потому что если у него дежурное отношение к тому, что он делает - неважно, это поездка губернатора, либо премьера новой оперы, репортаж с выставки, — то результат будет предсказуем: будет скучно... Я сама веду программы,  на темы, в которые иногда погружена не сильно — что-то я знаю лучше, что-то я знаю хуже, журналист иногда имеет право быть как «свежий дурак с мороза». Но главное, должно быть интересно то, о чем ты пишешь. И тогда будет желание понять что-то для себя и найти способ передать этот интерес дальше зрителям, слушателям, читателям. В журналистике — вообще, любой, не только культурной, — не хорошо быть с холодным носом, вот так я скажу. А всему остальному — можно научиться.

— Возвращаясь к кинофестивалю. Много фильмов уже посмотрели?

— Я гость и не веду себя как профессиональный участник фестиваля. Слава Богу мне не приходится смотреть по шесть фильмов в день, как делают это члены жюри. Я с удовольствием прошлась по городу, посетила музеи и даже искупалась в Тихом океане. И также посмотрела некоторые интересные картины. Особенно интересно было смотреть приехавшее с Востока, потому что в Москве мы видим это реже. И какие-то русские картины я тоже успела посмотреть. А вообще надо сказать, я просто наслаждаюсь жизнью, даже неловко говорить…Мне кажется у фестиваля замечательная атмосфера, очень дружелюбная, деловая и неофициальная одновременно

— Вы представляли фильм итальянского режиссера Томасо Моттоло «Каренина и я». Это еще одно обращение к творчеству вашего прадеда. Как у представителя рода, не возникает настороженности: что же могут еще сделать, какие интерпретации дать?

— У представителей рода нет привычки ревновать Толстого и ограничивать право его интерпретировать,  надеюсь, что все мы сохраняем адекватность в этом отношени. Я с огромным интересом отношусь ко всякому прикосновению к творчеству, личности Толтого. И даже не столько из-за фамилии, а из-за того, что я работаю в музее и мне это интересно профессионально. Люди по всему миру обращаются к его книгам и все читают их  совершенно по-разному..Толстой воодушевляет. Что касается фильма «Каренина и я», то я была случайным свидетелем того, как начиналась работа над фильмом. Мы встречались с Герильд и Томассо в Москве, когда они начинали свой путь от Мурманска до Владивостока, познакомились, очень симпатичные люди оказались. Но я представить себе не могла, что из этой случайной встречи, когда Томассо что-то снимал в Москве на айфон, выйдет большая, очень серьёзная, очень глубокая, очень искренняя картина.

— Есть ощущение удовлетворения?

— Я очень счастлива, как представитель русской культуры, что в Европе, несмотря на всю напряженность наших сегодняшних отношений, появляются такие фильмы. Этот фильм пронизан очень искренним интересом к Толстому, его героям, к стране и очень чутким, добрым взглядом на нас. Герои картины едут по России, смотрят на Россию, общаются с русскими людьми.

Это совершенно замечательный пример того, как культура помогает взаимодействию между людьми, для которых политические разногласия не имеют никакого значения. И вот именно это и делает нас обществом: то, какие книги мы читаем, какие фильмы смотрим.

— У вас у самой был опыт, скажем так, оживления творчества Льва Николаевича…

— Да, было несколько проектов и я очень благодарна Владивостоку, что он во всех принял участие. Мы начали с «Анны Карениной» , марафон-чтение которой мы делали с компанией Google, потом был большой проект с ВГТРК, который назывался «Война и Мир. Читаем роман». Все создавалось на личных, дружеских связях. Например, я давно знаю и очень ценю директора музея им. Арсеньева Виктора Шалая.

И когда мы собирались прочесть текст от начала до конца, а это 36 часов, мы начали думать, а кто может нам помочь, когда мы уже будем в 5 утра уже валиться от усталости?

И тут вспомнили, что Владивосток в это время уже просыпается. Возникла мысль: «Давайте попросим их перенять эстафету!». И таким образом, родилась идея с помощью Интернета соединить более 30 точек на карте всего мира. Другие часовые пояса для нас были особенно ценны.

 — Владивосток оправдал ожидания?

— Площадка во Владивостоке — я всегда привожу ее в пример - была одной из самых интересных, активных и красивых. И тот фестиваль, который сделал музей вокруг этого события, вообще здорово! Мы когда начинали этот проект, нам не на что было опереться, никто ничего подобного не делал. Мы себе что-то напланировали и нам хотелось, чтобы все шло в соответствии с нашим замыслом. Но мы очень быстро поняли, что чем меньше контролируешь, чем больше даешь самостоятельности коллегам из других городов, тем лучше все выходит.

И когда родилась идея сделать «Войну и мир», которая объединила полторы тысячи читающих людей и еще больше городов и стран, то мы уже были спокойнее. Мы знали, что надо просто вовлекать людей, заражать их идеей и тогда они сами сделают все отлично, без всякой нашей подсказки. Я для себя сделала вывод, что воодушевлять гораздо лучше, чем руководить. И эта философия для меня выходит за рамки музея и культуры. Мне кажется, что если бы в нашей жизни больше давали людям свободы, тогда я думаю, и страна наша больше бы процветала.

— Уже было обращение к творчеству Льва Толстого, Михаила Булгакова, Антона Чехова. Кто дальше?

— Наш опыт показывает, что более или менее интересно в таком формате читать известные произведения. Поэтому мы выбирали Толстого, Чехова, Булгакова. Но сейчас  у меня нет в планах читать что-то еще. После того, как мы прочли всю «Войну и мир» в течение четырех суток, то я не знаю, выражаясь молодежным сленгом, что можно сделать круче? Скажите мне, я не знаю? Читать Библию на разных языках? У меня пока нет ответа.

— Романы Достоевского?

— Мне как-то не видится Федор Михайлович в формате национального чтения, это не такой простой текст для публичной читки. Но это ведь открытая история, проект же не запатентован. Каждый может сделать ту же самую акцию с тем писателем, который интересен ему. Я работаю с музее Толстого, я сделала с Толстым. Продолжайте! Я же делаю то, что важно и нужно мне.

— И в завершении. Сейчас очень много говорят о падении общего культурного уровня. Меньше стали читать книг, обращаться к классике. Может, стоит пустить процесс на самотек? Либо же бороться за читателя, используя современные средства - смартфоны, перекладывая классический текст на язык комиксов?

— Да, конечно, люди стали меньше читать. Если представить себе молодую барышню XIX века, для которой романы были единственным развлечением, ведь тогда не было ни кино, ни телевизора, ни интернета. Что ей было еще делать? Понятно, что сейчас это же  свободное время можно потратить очень по-разному, не только на чтение. Моя позиция заключается в том, что да, надо идти навстречу прогрессу. Надо использовать любые возможности, забрасывать крючочки,  которые подтолкнут человека обратиться к тексту. А уже дальше будет задача Льва Толстого, Федора Достоевского, Антона Чехова вовлечь человека — а они хорошо знают свою работу. Да, нужно искать новые форматы, надо учитывать все то, что готов предоставить современный мир и приспосабливаться. Людям от культуры нужно понимать, что есть Инстаграмм, Твиттер и так далее. Может быть, школьные учителя и будут на страже классических позиций и по-прежнему требовать: «Нет, ты прочти от корки до корки». Но я не так строга. Я ничего не могу требовать от посетителей музея, я могу им только предлагать.